«Я проникся сочувствием к сотрудникам УИС»

 «Я проникся сочувствием к сотрудникам УИС»
04.07.2017

Трудно писать о таком многогранном человеке, как Владимир Меньшов. Всенародный любимец, широко известный режиссер, талантливый актер, видный общественный деятель. Что взять за основу – его творческую составляющую, жизненный путь, его личностные качества, например, такие, как, принципиальность, твердая позиция, настойчивость в достижении цели... Важно все. Но рамки статьи требуют выбрать что-то определенное. И в то же время хочется узнать об этом интересном человеке как можно больше...

Владимир Валентинович, несмотря на огромную занятость, любезно согласился встретиться с нами, корреспондентами журнала «Преступление и наказание», и дал эксклюзивное интервью.

Наша справка: Владимир Валентинович Меньшов, режиссер, актер, заслуженный деятель искусств РСФСР, народный артист РСФСР, лауреат Государственной премии СССР и премии «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке» («Москва слезам не верит»). Председатель Общественного совета при ФСИН России.

О творчестве

Беседу мы начали с поздравления мэтра – 24 мая Президент России Владимир Путин вручил Меньшову орден «За заслуги перед Отечеством» 2-й степени. А неделей раньше он приехал с кинофестиваля документальных фильмов «Победили вместе», который состоялся в Севастополе, где его заслуженно наградили почетным призом «Народная любовь». Поэтому наш первый вопрос был об этом фестивале.

– Фестиваль был учрежден 13 лет назад, когда Крым еще находился в составе Украине, теперь же, после возращения полуострова в родную гавань, его значение значительно возросло. Проводится он ежегодно. Я являюсь его президентом. Представляемые на фестивале документальные фильмы связаны, как правило, с войной. В прошлом году победил фильм, рассказывающий о двух пожилых женщинах, которые живут в Киеве. Они, так сказать, идейные противники, у них разные взгляды на события, происходящие на Украине, в том числе, по Крыму. Они убежденно спорят друг с другом… Но когда они выходят на улицу, то мы видим, как одна трогательно ведет под руку подругу, поскольку та почти слепая, как они заботятся друг о друге, как они просто не могут существовать одна без другой… Это трогает до слез.

И в нынешнем году было много интересных картин. Например, Екатеринбург привез фильм о титанической работе по эвакуации заводов и предприятий в начале Великой Отечественной войны, что, по определению маршала Жукова, равнозначно величайшему сражению. Действительно, подвиг народа был невероятен, когда страна сумела в кратчайшие сроки перевести заводы и предприятия с европейской части СССР за Урал, где они быстро вступили в строй и стали производить военную продукцию.

– Вы в качестве режиссера сняли пять фильмов, среди которых всеми любимые «Москва слезам не верит», «Любовь и голуби», «Ширли-мырли» и др. Еще у вас десятки актерских ролей. Кем вы себя больше ощущаете: актером или режиссером?

– Вопрос скорее риторический. Если ты актер, то режиссер тобой распоряжается, и, как бы ты хорошо не играл, он все равно сделает по-своему. А когда ты выступаешь в роли режиссера, то отвечаешь за каждый кадр, за игру каждого актера, и, если все получается, то при встречах со зрителями ты чувствуешь, что твой фильм, твои герои вошли в жизнь, они их цитируют, они как бы родственниками становятся. Так было с фильмами «Москва слезам не верит», «Любовь и голуби». Это принципиально другое ощущение, чем после даже очень удачной актерской работы. Режиссура, если картина получается, это создание своего рода параллельной реальности. Те, кто попробовал яд режиссуры, уже не ощущает себя комфортно только в актерской профессии.

– Вы сыграли много разноплановых ролей – например, Жукова в «Ликвидации», президента в «Ширли-мырли», симпатичного скромного холостяка в фильме «Где находится нофелет?», предпринимателя в «Участке» и др. Какой образ вам больше всего дорог?

– Могу сослаться на одну работу, которую я считаю для себя важной и принципиальной, была такая картина «Последняя встреча», снятая еще в 1974 году, ее сейчас почти не помнят. Там у меня одна из главных ролей, материал был хороший, сценарий добротный… Фильм о людях 60-х годов. И все же, самая запоминающаяся роль – это, пожалуй, маршал Жуков.

– Жуков в «Ликвидации» у вас довольно жесткий военачальник, но вы еще показываете его и как обычного человека – например, маршал один в кабинете, пританцовывает под музыку известной песни «Валенки», наливает стакан водки и выпивает, стоя перед портретом Сталина. Чья была идея такого эпизода?

– Режиссер Урсуляк, ставивший этот фильм, предложил мне роль Жукова. По сценарию маршал вроде как обижен на Сталина за то, что его сослали в Одессу. И оставшись один на один с портретом Жуков, пританцовывая, показывает Сталину язык, словно издеваясь над ним. Но мне казалось, что эту сцену нельзя показывать так однозначно. Имелись материалы, что Жуков обижен не совсем незаслуженно. Он был военным человеком и правоту Сталина отчасти понимал. Поэтому я предложил иной вариант этой сцены, который и вошел в кино. Эпизод, на мой взгляд, получился более сложным и интересным, и зритель воспринимает его каждый по-своему.

– В фильме «Каникулы строгого режима» вы сыграли роль начальника колонии. Этот образ вы целиком сами выстраивали или кого-то брали за образец?

– Во время создания фильма я уже несколько лет возглавлял Общественный совет при ФСИН России и немало поездил по пенитенциарным учреждениям. Поэтому типаж начальника колонии мне был знаком и понятен, и никакая помощь режиссера в этом плане была не нужна. К тому же картина выполнена не совсем в реалистическом ключе, а с комедийным уклоном, то есть сделаны некоторые условные допущения. Фильм снимался в Псковской области, рядом с городом Остров, там построили декорацию лагеря, также использовали имеющиеся старые постройки.

– Как вы считаете, искусство может исправить человека?

– Думаю, что да. Если это настоящее искусство. Оно, образно говоря, опрокидывает душу и обязательно приводит к чему-то положительному. Скажу о себе. Родители много работали и в воспитании принимали не очень большое участие. Нас, во-первых, формировала школа, а во-вторых, книги и фильмы. Оттуда мы брали примеры, образцы, узнавали, что хорошо, что плохо, как дальше строить жизнь. Фильмы многое для меня значили.


Об уголовно-исполнительной системе

– Вы помните свое первое посещение исправительной колонии или следственного изолятора, какое было ваше впечатление?

– О впечатлении в целом скажу так. Я все время испытываю некоторое сочувствие к работникам колоний и следственных изоляторов, даже в большей степени, чем к тем, кто, там содержится. Осужденный отбывает наказание за свою вину. Сотрудники же – люди в погонах и должны служить после окончания учебного заведения там, куда их пошлет начальство. Работают они в обстановке, в общем-то мало отличающейся от той, в которой содержатся осужденные. Находятся в закрытом пространстве, нередко в отдаленных точках, в сложных климатических условиях, получают невысокую зарплату. И почти никаких льгот. О трудной службе сотрудников говорится мало. Так что я к ним проникся сочувствием. И не раз на заседаниях Общественного совета мы рассматривали вопрос об условиях службы, интересах и правах личного состава УИС. В то же время в средствах массовой информации такая тема совсем не затрагивается, а в явно либеральной прессе на сотрудников постоянные нападки, как будто они какие-то враги рода человеческого: и бьют, и издеваются, чего только не делают с заключенными. Хотя я вижу, что делается много полезного и хорошего. В колониях строятся церкви, часовни, осужденных обучают, привлекают к художественной самодеятельности, организуют спортивные мероприятия, улучшают условия содержания. На мой взгляд, существует такая большая проблема – раньше воспитывали трудом, а сейчас во многих колониях с трудовой деятельностью осужденных имеются сложности. Это неправильно и странно. Труд нужен, об этом много говорят. Но я с удивлением обнаруживаю, что еще с моих первых поездок мало что изменилось. Обязательно надо, чтобы люди в местах лишения свободы работали.

– Вы правы, некоторые правозащитники все время акцентируют внимание на якобы ужасных условиях в местах лишения свободы. Эта тема постоянно ими муссируется…

– Муссируется она вполне искусственно. Они же прекрасно понимают, о чем говорят. В конце концов, люди, отбывающие наказания, не на курорт приехали, а в тюрьму попали и вполне заслуженно. Но правозащитники осознанно занимают позицию тех заключенных, которые везде и всюду кричат, что они сидят ни за что и с ними очень плохо обращаются. Занимая такую позицию, правозащитники определенно отсекают правду. По их мнению (если довести до конца их логику), таких преступников надо не сажать, а пускай они живут себе на свободе и продолжают свою деятельность.

– Сейчас много говорится о гуманизации уголовно-исполнительной системы, ее открытости для общества. Какое ваше мнение по этому поводу?

– Здесь нужна конкретика. Например, как только стали создаваться общественные наблюдательные комиссии, нередко были случаи, когда членами ОНК оказывались бывшие заключенные или их родственники. Они старались вмешиваться во внутреннюю жизнь колоний, влезали туда, куда не положено. Это создавало нервозную обстановку для персонала. Потом ОНК немного обуздали, стали контролировать их формирование. Это, конечно, вызвало сопротивление у яростных либералов, вот мол, совсем нас прав лишили, не дают возможности контролировать, а там, в тюрьмах убивают и травят. Сейчас, правда, пена несколько осела. И, тем не менее, как только в какой-нибудь колонии что-то происходит, тут же набегают десятки правозащитников, корреспондентов, которые такие страшилки выдают, что просто ужас.

– В этой связи вернемся к фильму «Каникулы строгого режима». Там, по сюжету, фактически из ничего, возникает бунт заключенных, они отказались от еды, стали кидать ложки, миски, ломать мебель… Это как раз иллюстрирует ваши слова об искусственно создаваемых ситуациях.

– Да, да. Уже после фильма было несколько таких событий в исправительных учреждениях, очень похожих на то, что произошло в нашей кинематографической колонии.

– Ваш фильм «Ширли-Мырли в некоторой степени тоже связан с криминалом. Вы такие вещи, как жаргон, поведение персонажей, где-то изучали?

– Я видел в жизни многое. После школы трижды поступил в театральное училище, не получалось, приходилось работать в разных местах, в том числе на заводе. Один год даже трудился на шахте в Воркуте. Подавляющее большинство работающих там – те, кто отсидел. Я даже специально завел записные книжки, в которые записывал свои наблюдения, которые позже использовал в фильмах.

– Если продолжить разговор об образе сотрудника УИС, какими, на ваш взгляд, качествами должен обладать идеальный начальник колонии?

– Как-то я помог одному ветерану УИС, который живет сейчас в Подмосковье, издать книгу. Раньше, еще во времена Советского Союза, он руководил колонией в Молдавии и позднее написал воспоминания, обобщил свой опыт. Я прочел, мне понравилось, и предложил руководству ФСИН России издать книгу. Что и было сделано. На мой взгляд, это своего рода руководство к действию для сотрудников исправительных учреждений. Помню, он писал, как до него доходили сведения о готовящихся со стороны осужденных противоправных действиях, и как он умело и своевременно все это разруливал. Неоднократно подчеркивал, что сотрудник постоянно должен быть бдительным и не поддаваться на провокации.

(От редакции: речь идет о книге Владимира Бугича «Откровения бывшего начальника пенитенциарных учреждений», отрывки из которой публиковались в журнале «Преступление и наказание»)

Если говорить о качествах, необходимых для руководителя, то расскажу такой случай. Мой друг, режиссер Карен Шахназаров, когда стал директором «Мосфильма», начал с того, что организовал проверку сотрудников и тех сведений, о которых ему докладывали. Делал он это осторожно, эволюционным, так сказать, путем, и в результате, поставил на все важные места тех, кому мог доверять. Да и сейчас перепроверяет сотрудников. В итоге «Мосфильм» заработал стабильно, стал приносить доходы. Так вот, дар руководителя требует не фамильярного похлопывания по плечу, мол, давай, давай работай, я тебя люблю, а строгого отношения к людям.

– В одном из прежних интервью вы процитировали Немировича-Данченко, что есть три составляющие творческого успеха: талант, труд и удача... Вы согласны с этой формулой?

– Безусловно. Он отмечал, что только совпадение всех этих трех элементов приводит к настоящему успеху. И здесь нельзя, наверное, выделить что-то одно. Отсутствие любого из этих компонентов делает неполноценным существование в искусстве.

– Может, это правило применимо не только в искусстве?

– Да, пожалуй, что так. Оно распространяется не только на творческие профессии. А вообще на любой вид деятельности. Поэтому я хотел бы пожелать сотрудникам уголовно-исполнительной системы успехов в их непростой работе.

– Спасибо за интервью.

Беседовали Владимир Шишигин,

Виктор Кабакин

Дата последнего обновления: 04.07.2017 09:32

архив новостей

« Январь »
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
1 2 3 4 5 6 7
8 9 10 11 12 13 14
15 16 17 18 19 20 21
22 23 24 25 26 27 28
29 30 31 1 2 3 4
  2019 2018 2017  
ИНТЕРНЕТ-ПРИЕМНАЯ Напишите нам электронное письмо

Телефон доверия



  
  

Предназначен прежде всего для сотрудников уголовно-исполнительной системы,
а так же других правоохранительных органов, структур государственной власти, широкой общественности.